Почему практически невозможно завоевать Афганистан? Чем интересна мировым державам страна, где нет ни нефти, ни газа? почему ссср решил вступить в афганский конфликт и как проходил штурм дворца амина? Об этом журналу «РЗ» рассказал непосредственный участник событий Яков Федорович Семенов.


Семенов Яков Федорович родился 8 февраля 1939 года на севере Карелии. Кандидат юридических наук, доцент, полковник КГБ СССР в отставке. 1962 — окончил Петрозаводский государственный университет, лесоинженерный факультет. 1967–1991 — служил в КГБ. 1992–1995 — первый директор Национального природного парка «Паанаярви». 1995–1998 — исполнительный директор МОО «Вымпел». 1999–2005 — директор ЧОП «Комбинат». 2005–2006 — заместитель генерального директора ФГУП «НПО им. С.А. Лавочкина» по безопасности и международному сотрудничеству. В настоящее время — советник генерального директора ФГУП «НПО им. С.А. Лавочкина», член президиума РОО «Карельское землячество», член правления МРО «Вымпел», общественной организации ветеранов спецподразделений органов госбезопасности.

Редкие земли: Яков Федорович, почему многие сильные и могущественные страны всегда так интересовались Афганистаном? Его пытались покорить Британия, США. Но все они сталкивались в Афганистане с непреодолимыми трудностями…
Три четверти площади Афганистана — высокие горы, там находится крыша мира. Поэтому завоевать Афганистан классическим способом — армия атакует, берет плацдарм за плацдармом и так далее — невозможно. Там можно вести такую участковую, очаговую борьбу, брать какие-то города, но удержать их очень сложно, поскольку все дороги проходят через те же горы. Война приобретает характер партизанской борьбы. И в итоге любая армия оттуда рано или поздно выйдет.
Во-вторых, Афганистан — это родоплеменные отношения. Там много племен, есть более сильные — пуштунские, например, есть более слабые, но у каждого свой ареал жизни. А поскольку все племена кочующие, у них есть коренные земли и на севере, и на юге. Теплеет — они двигаются к северу, холодает — они на юг. Верблюдам, лошадям, скоту нужен постоянный корм. С этой точки зрения граница между Пакистаном и Афганистаном условная. Племена могут уйти туда, вернуться обратно, или не вернуться. Если границу поставить на замок, то пуштунские племена будут обречены на вымирание. Это все равно что перекрыть кислород человеку или кровеносные сосуды. Или железные дороги, скажем, в Европе. Поэтому попытки любой страны войти в Афганистан и сменить правила игры, установить свои законы никогда не приживутся. Местное население будет всегда стремиться скинуть новую чужеродную власть.
Теперь о том, чем Афганистан интересен мировым державам? Ну, во-первых, поскольку сейчас на Земле мы, восемь миллиардов человек, уже еле дышим, любая поверхность для любого государства важна. Но самое главное, Афганистан — это некие ворота, здесь открывается дорога на Индию через Пакистан, на Индийский океан, на Среднюю Азию, Ближний Восток, а потом и в Европу. Поэтому с точки зрения стратегической Афганистан — это страна, которая всем интересна.
Еще один нюанс: Афганистан в настоящее время превратился в одного из главных поставщиков наркотиков. Контроль за прохождением наркотиков — это огромные деньги.

РЗ: Видимо, наркотики — это один из важнейших факторов интереса, ведь в Афганистане нет ни нефти, ни газа?
Ни нефти, ни газа нет. Если говорить о ресурсах, там есть огромные запасы меди, но в трудных местах, где ее добывать очень сложно. А наркотики — это сегодня некий способ управления миром. Нужно какую-то страну ослабить? Подбрасывай туда регулярно героин, и многие люди там просто обречены на вымирание.
РЗ: Вы не были в Афганистане на тех огромных маковых полях? Не видели, как производят героин?
Нет. Одно скажу, в советское время, когда туда вошли наши войска, такого безобразия, такого массового изготовления наркотиков не было точно.
РЗ: Яков Федорович, какие были конкретные причины для нашего вхождения в Афганистан? Мы так сильно любили этого убитого президента Тараки, так хотели отомстить за него, выручить наших друзей?
Причина не одна, конечно. После революции 1978 года мы начали широким фронтом помогать Афганистану. И когда президент Тараки был ликвидирован, советское руководство это действительно шокировало. Вторая причина ввода наших войск, что Бабрак Кармаль и его партия гарантировали нам, что они обладают широкой социальной базой, и если убрать президента Хафизуллу Амина, все в Афганистане пойдет как по маслу.
РЗ: Бабрак Кармаль в это время находился в СССР?
Да. И эта недостоверная информация шла к нему с мест от просоветских сил: мол, дайте нам оружие, мы тут придем к власти и устроим всем хорошую жизнь! А там ситуация уже была другая. Госсекретарю США Генри Киссинджеру удалось пробить деньги на проведение специальных операций, и американцы на эти деньги создавали и готовили кадры для выступления против социального правительства Тараки. Были созданы базы, моджахеды обладали и подготовкой, и оружием, и деньгами. Им поставляли оружие не только американцы, но и Саудовская Аравия, китайцы. В общем, в Афганистане уже образовался некий блок сил, который противостоял интересам СССР в регионе. На правительство Афганистана оказывалось сильное давление извне, американцы создавали в стране кризисную обстановку, сеяли смуту. Они поставили перед собой задачу эту страну отвоевать, поскольку распространение идей социализма в мире воспринималось американцами как поражение стран капитализма. Нельзя было допустить, чтобы все больше и больше стран переходили в наш лагерь. Это было для Киссинджера, для американцев задачей геополитического уровня. И тут уже интересы столкнулись не ради самого Афганистана, а из-за глобального противостояния с СССР.
РЗ: Примерно так же, как сейчас с Украиной, да?
Примерно такая же ситуация… Так вот, когда Тараки отстранили от дел, его заместитель Хафизулла Амин стал смотреть на нашу реакцию. Если бы мы сразу отреагировали жестко, то, возможно, ситуация развивалась бы по-другому, и Тараки остался жив. Но тогда в Политбюро месяц обсуждали этот вопрос. Военные говорили, что пришедший к власти Амин «хороший», КГБ говорило, что Амин, напротив, «не очень хороший». Затем Тараки по приказу Хафизуллы Амина задушили, по-восточному коварно — подушками. И в этой ситуации, когда борьба уже предельно обострилась, нам был нужен руководитель, который бы четко ориентировался на месте. Посчитали, что таким лидером может стать Бабрак Кармаль. Ограниченный контингент войск был введен в 79-м году, но самое интересное, что, когда Тараки был смещен со всех постов, Амин просил у нас военной помощи — там вся страна уже полыхала. Я тогда был в Афганистане и написал аналитический документ для руководства по всем вооруженным выступлениям по всей стране, где подсчитал количество активных штыков. Активных штыков к ноябрю месяцу было уже 60 тысяч человек. Это были люди, которые ежедневно воевали в разных точках страны. Серьезная сила. А самое интересное, что эта сила опиралась на поддержку местного населения. Как это можно было вычислить? Когда я составлял графики наибольшей активности моджахедов, получалось, что два раза в году эта активность стремилась к нулю. Это был период сборки урожая: первая декада июня и вторая декада августа.
РЗ: Урожая героина?
Не только, вообще урожая. Как убрали урожай, активность опять подскакивала. Это говорило о том, что все население уже боролось с оружием в руках с центральной властью.
РЗ: Властью, которую возглавлял Амин? Но ведь он был американский ставленник по сути?
Трудно сказать, чей он был ставленник. Он был сторонником тех, кто давал деньги, помогал материально. Амин нетвердо стоял у власти, поскольку внутри шла партийная борьба. И еще межплеменная борьба между пуштунами, говорящими на пушту, и таджиками, говорящими на дари, между шиитами и суннитами. Амин, кстати, был пуштуном и суннитом.
РЗ: Яков Федорович, а к вашей аналитической записке прислушались? Она возымела какое-то действие?
Я докладывал в центр, и записка попала на стол к Андропову, и влияние на решение, конечно, оказала. Потому что стало понятно, что ситуация не такая простая и что не сегодня завтра к власти придут моджахеды. Было очевидно, что Амин со своими сторонниками уже не справится со всем этим. Поэтому в политбюро было принято решение о проведении специальной операции в Афганистане.

* Бабрак Кармаль
(1929–1996)
Сын армейского генерала. Образование: Кабульский университет.
Кармаль возглавил более умеренное крыло НДПА (Народно-демократической партии Афганистана)
«Парчам». Был заместителем Тараки. Летом 1978 года не без помощи Амина был направлен послом в Чехословакию.

* Нур Мохаммад Тараки
(1917–1979)
Родился в бедной семье скотовода, пуштун. Образование: вечерняя
школа в Бомбее, колледж государственных служащих в Кабуле.
Карьера: личный секретарь у афганского бизнесмена Абдул Маджида Забули,
чиновник в Министерстве экономики, Министерстве информации и печати в провинции Бадахшан.
1953 — пресс-атташе афганского посольства в Вашингтоне.
Политика: с 1947 года — в руководстве оппозиционного движения «Виш Зальмиян».
В 1953–1965 годах жил на случайные заработки. Поддерживал контакты с КГБ. Написал ряд книг.
В НДПА (Народно-демократическая партия Афганистана) возглавил более радикальное крыло «Хальк».
Характеризовался как собранный, организованный и дисциплинированный человек.
В то же время мягкий, идеалистически настроенный, честолюбивый и амбициозный.

* Хафизулла Амин
(1929–1979)
Родился в семье служащего, пуштун. Образование: педагогическое училище,
Кабульский университет. 1957 — учеба в США, степень магистра,
1962 — подготовил диссертацию в США, но не успел защититься,
так как был выслан из страны. Карьера: преподаватель, заместитель директора,
директор лицея им. Ибн Сина. В 1963 году вернулся в Афганистан и сразу окунулся в политику,
установил тесную связь с Тараки, принимал активное участие в работе съезда НДПА,
стал его ближайшим соратником. В 1969 году избран депутатом нижней палаты парламента,
полностью переключился на партийную работу и укрепил свое влияние в крыле «Хальк».

 

Объект «Дуб»: взятие Дворца Амина
(Из книги Якова Семенова «Жизнь без черновика. Воспоминания полковника КГБ СССР»)

15 сентября 1979 года меня вызвали, объявили, что я с группой офицеров должен вылететь спецрейсом на ИЛ-76 в Кабул утром следующего дня. Срок командировки — один месяц, вооружение штатное, форма одежды гражданская, документов с собой не брать. Вызывал любопытство груз — машина ГАЗ-66, в кузове которой находилось четыре зеленых ящика длиной около двух метров, шириной 60 см и высотой 40 см. В ходе общения с экипажем стало понятно, что в официальных документах рейс нигде не фиксировался. Следует отметить, что обстановка 17 сентября в Кабуле была сложная. Бывший президент ДРА Тараки накануне был смещен со всех постов, и «на престол» вступил Хафизулла Амин. Посадка прошла благополучно. Машина с грузом заехала на виллу №1, тут же вернулась обратно и была погружена в наш самолет. Потом я узнал, что в четырех ящиках были вывезены из страны четыре министра будущего правительства Бабрака Кармаля.
После столь удачно проведенной операции на вилле было весело и оживленно, после напряженных дней, полных тревоги и неизвестности, ведь Хафизулла Амин мог догадываться, где скрываются опальные министры. Теперь же наступило некоторое расслабление, все шумно обсуждали детали проведенной операции, необычной даже для опытных чекистов.


Руководитель представительства КГБ Леонид Павлович Богданов торопил меня, видимо, в Центре не хватало информации для принятия взвешенного решения. С марта по октябрь 1979 года я обрабатывал обширный материал по всем провинциям и по стране в целом. К середине ноября аналитическая справка была готова. На графике можно было четко видеть, что активность бандформирований во время сбора урожая практически равна нулю, в связи с этим напрашивался один вывод — в вооруженную борьбу втянуто сельское население. В сентябре, октябре и ноябре в Афганистане происходили серьезные политические изменения. Несмотря на противодействие руководства Советского Союза, Хафизулла Амин не оставил бывшего президента страны Нур Мохаммада Тараки в покое, и он был задушен подушкой в середине октября месяца.


17 декабря вслед за Амином мусульманский батальон и группа «Зенит», имея на то согласованное разрешение, выдвинулись в район дворца Тадж-Бек. Сам марш лишь отдаленно напоминал марш-бросок, подводила техника, приходилось два или три раза останавливаться из-за проблем с бронетранспортерами. Представляю себе боевую обстановку, когда дорога каждая минута, иначе эффект внезапности может быть сведен к нулю, а значит, и операция обречена на неудачу.
Дворец Тадж-Бек располагался на высоком поросшем густым кустарником крутом холме, куда вела одна-единственная дорога, охраняемая круглосуточно, и чтобы попасть к парадному подъезду на машине, надо было проехать круг по серпантину. Чтобы подняться к зданию с торца, куда вела узкая лестница и по которой моей группе предстояло атаковать дворец, надо было преодолеть три крутых подъема высотой каждый не менее пяти метров, две пологие площадки по два метра. С этой же стороны был въезд на серпантин вокруг дворца, находилась казарма (примерно 20 гвардейцев), был оборудован ДОТ с крупнокалиберным пулеметом, с противоположной стороны был выставлен пост. В самом дворце постоянно находились около двухсот гвардейцев. В расположенных в шаговой доступности от дворца трех казармах дислоцировались около 2000 вооруженных гвардейцев. Стены дворца были способны сдерживать удары авиации. При таком соотношении сил внезапность становилась важным фактором успеха операции, и я по-прежнему настойчиво искал любую возможность для получения информации о дворце (охрана, внутренний план, энергоснабжение, связь и все то, что дало бы возможность тщательно спланировать действия группы в здании). Не помню, кто из резидентуры дал мне план половины второго этажа дворца, который значительно облегчил принятие решения. Кроме того, я установил круглосуточное наблюдение за дворцом, благо наша мазанка находилась на горе. 19 декабря в Кабул прилетели Ю.И. Дроздов, начальник Управления «С» ПГУ КГБ СССР, и Э.Г. Козлов, сотрудник того же Управления, куратор КУОСа.
По плану, разработанному мною и Михаилом Романовым, командиром группы «Гром», они выдвигаются и уходят влево на серпантин, а наш «Зенит» идет следом и атакует дворец с торца. В это время «Гром» по серпантину поднимается к дворцу. Собрав обе группы у фасада, начинаем зачистку помещения с целью найти самого Амина. Мусульманский батальон участия в зачистке дворца не принимает. Многие офицеры этого батальона обижаются, когда им напоминают об этом, но факт остается фактом, задача батальона была доставить группы «Зенит» и «Гром» к дворцу и не допустить подхода афганцев со стороны казарм. (Рисунок 1)
Вечером 26 декабря мы вдруг увидели на горизонте яркую вспышку. Как потом выяснилось, это разбился наш военно-транспортный самолет с тем самым экипажем, с которым я прилетел в Кабул. День 27 декабря 1979 года начался буднично, но в 15:00 Ю.И. Дроздов вызвал меня и Михаила Романова и устно поставил задачу на штурм дворца. Никаких карт, планов, бумаг — только слова, слова. Мы доложили план действий, который Дроздов одобрил. Он сказал, что в штурме будут участвовать Асадулла Савари (будущий заместитель премьер-министра страны) в группе «Гром» и Саид Мохаммад Гулябзой (будущий министр МВД) в моей группе. Кроме того, в экипаж четвертого БТРа «Зенита» включен Г.И. Бояринов.
На этот раз я решил идти в атаку на первом БТРе, взял с собой переводчика Курбанова и Саида Мохаммад Гулябзоя. Первые же минуты штурма сломали весь наш тщательно подготовленный план. Дроздов направил «зенитовцев» на штурм первыми, хотя группа «Гром» по плану должна была идти впереди, поскольку броня у БМП по сравнению с БТР была мощнее, и по времени обе группы смогли бы атаковать дворец почти одновременно. Я с первой подгруппой на БТРе попал на открытом пространстве под шквал огня из крупнокалиберного пулемета. Этот огонь нес смерть, но нам удалось проскочить с перебитыми колесами в мертвую зону у нижнего яруса дворца. Вторая машина была подбита и сгорела, в третьей машине контужено два офицера. «Шилки» поливают дворец огнем, снаряды отскакивают от стен прямо на наши головы. Вижу, только через несколько минут появляются БМП «Грома», за ними наш четвертый БТР.
Позже я спросил Юрия Ивановича Дроздова:
— Кто изменил план действий?
— Я, — ответил он.
Попытка выйти к дворцу с торца сразу не удалась, поскольку пулемет не давал поднять головы. В память врезались уже навечно пули — шаровые молнии, летящие из жерла крупнокалиберного пулемета на расстоянии всего метров 15. Я их и сейчас, как тогда, вижу. Вокруг сплошные автоматные очереди, «Шилки», ведущие беспрерывную стрельбу по зданию, и их снаряды, отскакивающие от стен прямо на нас, временами гулкие выстрелы гранатометов — все это было похоже на ад. У торца быстро подавили очаг сопротивления группы гвардейцев. Я снова бросаюсь вперед и наверху лоб в лоб сталкиваюсь с Мишей Романовым и Эвальдом Козловым. Без слов, стреляя на ходу, бежим к центральному входу и врываемся на первый этаж. К этому моменту наши ряды уже значительно поредели. За мной устремились и другие офицеры. В моей группе оказались офицеры «Грома» Виктор Карпухин, Саша Плюснин, Виктор Анисимов, Сережа Голов, Эвальд Козлов. Тут сработало то, что офицеры «Грома» уже знали меня и, глядя на мои уверенные действия, решили, что я наверняка знаю, где находится Амин. Стрельба не затихала ни на улице, ни в здании. На узкой лестнице, ведущей на второй этаж, перед самой площадкой все залегли. Виктор Анисимов, лежащий рядом, просит гранату. Киваю головой. Лежим вплотную, ему удобнее, чем мне самому, было взять у меня гранату в подсумке и бросить. Виктор осторожно берет гранату, бросает, за ней вторую. После взрывов гранат выскакиваем на площадку. В это время к нам подтянулись «зенитовцы» из моего экипажа — Нурик Курбанов и Саша Карелин, которые уже прочесали второй этаж с торца. Не останавливаясь, устремляемся в противоположную сторону и действуем по отработанной схеме: гранаты, автоматные очереди.
Вдруг слышим истошный женский крик: «Амин, Амин…» Врываемся в коридор, и я вижу справа, у барной стойки, лежит мертвый человек в полосатых трусах и белой майке, очень похожий по фотографиям на Хафизуллу Амина. Недалеко от него в углу женщина и дети (как оказалось, жена Амина с детьми). Для опознания трупа вызываю Гулябзоя, который лично знал Амина и который подтвердил, что этот человек и есть Амин.
Докладываю по рации Б.С. Иванову:
— Главному конец. Имею с нашей стороны погибших и много раненых.
В ответ приказ:
— Отступайте!
Приказ удивил, и я не стал спешить с его выполнением.
Вся операция заняла около 45 минут.


Рисунок 1. План захватат дворца Амина

* Генерал-майор Юрий Иванович Дроздов
Родился в Минске в 1925 году. Первичное военное образование получил
в первом Ленинградском артиллерийском училище. Участник
Великой Отечественной войны — командир огневого взвода Отдельного истребительного противотанкового дивизиона.
1952–1956 — слушатель Военного института иностранных языков Советской Армии
(факультет «Разложение войск и населения противника»). 1956–1957 — проходил специальную подготовку в КГБ СССР.
1957 — 1991 — прожил несколько жизней: разведчик-нелегал на
Западе (бывший офицер вермахта барон фон Хоэнштайн, инспектор Клейнерт,
резидент нашей разведки в США и Китае. Двенадцать лет Ю.И. Дроздов руководил управлением «С» (нелегальная разведка)
Первого главного управления КГБ СССР.

«Шилка» — самоходная зенитная счетверенная 23-х мм автоматическая установка, может работать по воздушным и наземным целям.

Текст: Александр Малюгин 
Фото: Лиза Улитенко